И. Седых: «Все нацелено на результат!»

Благотворительный фонд «ОМК-Участие» оказывает адресную помощь реально нуждающимся или попавшим в беду детям. В регионах присутствия Объединенной металлургической компании фонд сотрудничает с учреждениями, в которых воспитываются, обучаются или находятся на лечении дети, оставшиеся без попечения родителей, дети-инвалиды, дети из малообесченных или многодетных семей. Председатель попечительского совета организации Ирина Седых рассказала журналу «Металлоснабжение и сбыт» о работе фонда «ОМК-Участие».

— Ирина Игоревна, благотворительный фонд существует уже больше четырех лет. Как появилась идея его создания и почему Вы решили заняться благотворительностью именно в таком формате?

— Все очень просто. Мы летели в самолете и, листая один солидный журнал, увидели обращение — мальчику срочно была нужна дорогостоящая операция и речь шла о жизни ребёнка. В обращении были даны все телефоны и контакты, название фонда и реквизиты. Сразу по приезду домой я стала звонить в этот фонд и меня начали переключать с одного телефона на другой странные люди, которые вызвали небольшую настороженность. Они предлагали позвонить завтра, позвонить позже, перезвонить по другому телефону. Я спрашивала про мальчика, а они не помнили его фамилии. Потом говорили, что операция ему сейчас не нужна, требуются лекарства, а деньги на операцию может быть понадобятся позже. Все было очень запутано. Мы с мужем подумали, какой смысл делать это через кого-то, если у нас есть желание помочь и мы к этому готовы? Решили делать все сами. К нашему фонду подключились учредители, и топ-менеджеры компании ОМК, очень много людей, которые теперь с нами работают. Изначально нужно было определить, кому мы будем оказывать поддержку и каким образом процесс будет происходить, так как нуждающихся очень много. Поскольку фонд основан при компании и создан его менеджерами, было решено, что мы будем стараться помогать тем, кто живет в городах присутствия ОМК и имеет к ней отношение.

— Как развивалась деятельность фонда?

— Концептуально мы понимали, что есть огромное количество случаев, когда помощь нужна здесь и сейчас: срочные операции, чтобы сохранить здоровье и жизнь. Это — одна из ситуаций, в которой мы приходим на помощь. Так как фонд работает с детьми, мы начали думать: «Хорошо, сейчас мы его поддержим. Ребёнок живёт в семье, где родители его также поддерживают и всячески помогают. Но дети много времени проводят в школе, с учителями и одноклассниками. Как учителя реагируют на этих детей, как они с ними общаются, как с ними обращаются — большой вопрос. Мы поняли, что нужно работать не только с детьми, но и с педагогами.

Сегодня есть огромное количество интересных методик учителей-новаторов, ориентированных на детей, которым необходимо особое внимание. В силу загруженности наших педагогов эти методики им не знакомы. Поэтому мы стали приглашать в Выксу известных педагогов, мастеров, лекторов, которые могли бы помочь нашим учителям в общении с детьми, в их профессиональном развитии. Поначалу было много скепсиса, но чем больше мы проводили таких мастер-классов, тем больше у нас появлялось сторонников, тем больше к нам стало приходить людей и проявлять искренний интерес. Я очень надеюсь, что это не прошло даром, так как сегодня, общаясь с педагогами, которые уже на протяжении нескольких лет приходят на эти мастер-классы, можно заметить, как они поменялись и как у них изменилось отношение к самим себе и к окружающим.

— А как обычные учителя это воспринимают? Они идут на встречу, или Вы сталкивались с непониманием с их стороны?

— Часть из них совершенно спокойно уходит после мастер-классов — их это не трогает. А часть активно включается в процесс. В этом отношении я люблю метафору о Робинзоне Крузо, который нашёл одно пшеничное зёрнышко, посадил, из него вырос колос, у колоса было уже 40 зёрнышек. Он посадил эти 40 зёрнышек — у него уже было 40 колосков по 40 зёрен. И дальше было поле. В своей деятельности мы тоже надеемся, что одно зёрнышко, которое мы посеяли, даст нам потом колос, а колос даст поле.

—  В Ваш фонд достаточно много обращений, как вы решаете, кому оказать помощь?

— Люди, которым помогает фонд должны иметь отношение к компании. Например, родители должны работать на заводе. Бывают ситуации, когда мы помогаем обычным жителям города Выкса, не работающим в ОМК. Мы живём в Москве, но Выкса для нас родной город и мы неравнодушны к происходящему. Нам хочется сюда вкладывать и душу, и сердце, и финансовые средства, и мы это делаем. На протяжении того времени, что существует фонд, у нас уже есть семьи, с которыми мы работаем постоянно. Фонд знает, какие проблемы у детей в этих семьях и мы следим, какие шаги вперёд эти дети успевают делать. Смотрим, помогают ли реабилитационные программы, или учебные программы, занятия со специалистами. И, безусловно, у нас уже не стоит вопрос, помогать дальше или нет. Фонд уже помог, и будет глупо, если мы эту помощь прекратим, не доведя дело до конца.

— Как вы информируете людей о том, что вы есть? Сталкиваетесь ли со стереотипами в отношении благотворительности?

— Я считаю, что тратить деньги на рекламу благотворительных фондов не совсем корректно — лучше потратить средства на помощь детям. Но и совсем молчать в наше время тоже не совсем правильно. Видите ли, психологически человеку легче вспомнить какой-то негативный случай, чем позитивный. Поэтому, когда говорят о благотворительных фондах, все начинают сразу думать о том, что и там сидят не очень честные люди, которые кладут деньги себе в карман. Меня эти разговоры не задевают, потому что к нам они не имеют никакого отношения. Не хочу ни на кого обижаться — пусть каждый отвечает за себя. А мы отвечаем за те программы, которые делаем и те средства, которые тратим. Мы предоставляем отчетность, всё прозрачно, можно всегда посмотреть на сайте фонда полную информацию о том, куда идут средства. Как правило, это конкретная помощь конкретным детям, семьям по обращениям. Плюс просветительская и образовательная работа.

— Что Вы ощущаете от работы? Субъективно?

— С одной стороны я к этому отношусь, как к обычной работе. Люди ходят утром на работу, вечером приходят. Они знают дела, которые им нужно сделать в течение дня, иногда устают, иногда работают с радостью. Всё то же самое и в нашей работе. Я понимаю, что в какой-то момент стараешься абстрагироваться от тех переживаний, которые есть у людей, которым ты помогаешь, потому что если ты будешь полностью погружаться, то сам себя очень сильно травмируешь психологически. А у травмированного человека меньше сил, он меньше может сделать.

Бывает сложно, иногда и заплакать хочется, когда видишь тяжелую ситуацию. Необходимо хладнокровно всё взвешивать: «Хорошо, ты сейчас иди, пусти слезу, а потом пойми, что через 5 минут тебе надо вернуться и работать, потому что от твоих слёз конкретному человеку легче не станет». Только так.

— Государство вас как-нибудь поддерживает?

— Мы работаем самостоятельно и не зависим ни от чьих пожеланий и указаний. Делаем то, что считаем нужным и правильным — это наша философия. И у нас для этого  есть возможности. Благотворительный фонд зарегистрирован как юридическое лицо.

Принципиальное отличие нашего фонда в том, что он существует на пожертвования сотрудников и акционеров компании. У нас нет никаких грантов. У нас нет никаких сопартнёров, которые выделяют миллионы исходя из разных соображений: конъюнктурных, гуманных и неважно каких. Ещё поэтому ключевое слово в деятельности фонда: соучастие. Мы все вместе. И сотни людей, которые перечисляют деньги, знают о деятельности фонда, потому что они заходят на сайт, они участвуют в мероприятиях как волонтёры и т. д. То есть такая совместная деятельность. Это не работа какой-то узкой группы лиц, которые решают какие-то исключительно свои задачи. Это такой на самом деле редкий пример, когда фонд — один большой коллектив.

— В фонде работает всего 5 человек, а помимо текущих забот у фонда есть ещё Арт-Овраг. Успеваете?

— Да, успеваем организовывать и Арт-Овраг, хотя это уже не полностью наш проект — теперь это проект компании. Всё нацелено на результат. И, может быть, поэтому нам таким маленьким коллективом удаётся сделать очень многое. Мы успеваем, потому что все люди, которые у нас работают полностью отдаются своему делу. Они искренни и преданны этой работе. Например, не может быть такого, чтобы в фонд позвонили, а мы ответили, что нам некогда. Даже отказать, объяснить, почему ты отказываешь, надо тоже уметь, и быть готовым к тому, что человек может не всегда адекватно на такой отказ отреагировать.

— Бывает, что проявляется какая-то злоба?

— Я не помню такого. Я просто, может быть, так устроена, что когда что-то подобное происходит — быстро об этом забываю.

— Расскажите какой-нибудь случай из деятельности фонда, который Вам запомнился.

— Случаев много. Свежий пример: вчера на сцену поднималась девчушка, чтобы получить приз за участие в мастер-классе (участница фестиваля Арт-Овраг). Я не сразу поняла, почему у нее очень знакомое лицо. Она серьезно занималась гимнастикой, но произошла беда и ей потребовалась срочная операция на позвоночнике. Мы помогли, ей сделали операцию. Вот я помню глаза мамы, которая ей помогала подняться на сцену и счастье в глазах девчушки, которая получила этот приз… Я сейчас говорю, а в горле здесь немножко дрожит. Здорово, что мы смогли ей помочь. Речь шла о том, что девочка может всю жизнь провести в инвалидной коляске. А она уже ходит и живет интересной и полноценной жизнью.

---

Источник: «Металлоснабжение и сбыт»