Ирина Седых: «Недостаточно оплатить работу архитектора, чтобы он сделал красивую скамейку»

В Выксе нижегородской области проходит ежегодный фестиваль «Арт-Овраг», интересный, прежде всего, тем, что делается он не ради притока туристов, а целиком в расчёте на местных. Сама Выкса — моногород, чья жизнь полностью сосредоточена вокруг металлургического завода, со всеми сопутствующими проблемами, и в 2011 году фестиваль был учрежден именно для того, чтобы бороться с этими проблемами — алкоголизмом и наркоманией среди молодежи, отсутствием досуга для жителей, неприятной и некрасивой городской средой. Организаторы приглашают художников раскрашивать фасады домов, строить арт-объекты в уголках парков, куда жители раньше боялись ходить вечерами, создавать дворы по эскизам местных детей. Мы поговорили с Ириной Седых, председателем фонда «ОМК-Участие», благодаря которой родился и продолжает существовать фестиваль.

Вопросы: Алина Стрельцова

Насколько я знаю, девять лет назад фестиваль начинался совсем непросто: жители его не поддерживали, закрашивали и разрушали арт-объекты, и вы были фактически единственным человеком, которому он был нужен. Почему вы решились его продолжать?
Когда начинаешь подобный проект в городе, где до того не видели современного искусства, понимаешь, что вандализм неизбежен, и мы психологически были готовы, что какие-то из произведений будут уничтожены. При этом нельзя сказать, что всё безоговорочно уничтожалось, скорее, преобладала позиция «я постою в сторонке, посмотрю, что это такое». Сейчас она поменялась, особенно у молодежи, и мы видим очень сильную вовлеченность в фестиваль.

Связано ли это с изменением кураторской концепции? Сначала искусство было во имя искусства, а несколько лет назад уже новая команда пришла к выводу, что лучше создавать полезное искусство для жителей, так ли это?
Не совсем так прямолинейно. Да, в обсуждениях со второй кураторской командой мы все время говорили, что нам нужно искусство для людей, но не в том смысле, что мы должны под них подстраиваться, а в том, что нам следует с ними общаться и их слушать в надежде, что когда мы слушаем, будут слушать и нас. Для нас важен не монолог, а диалог, а когда ты работаешь с городом, этот диалог не всегда легко клеится, и поэтому мы постоянно обсуждаем то, что удалось, а что не получилось.

Как на практике реализуется диалог с жителями? Как вы получаете обратную связь?
Работу над программой фестиваля мы предваряем проведением стратегических сессий, участниками которых становятся не только организаторы и кураторы фестиваля, но и администрация и жители города, местные СМИ, блогеры, активисты. Во время каждого фестиваля и по окончании проходит анкетирование. Волонтеры ходят по площадкам и спрашивают людей, что им понравилось, а что нет, что еще могло бы их заинтересовать. Мы выявляем наиболее заинтересованные группы. В частности, мамы с детьми с большим интересом посещают наши мастер-классы, которых в городе не хватает. Они и сами получают что-то новое от художников, и хотят это передать малышам. Сейчас подросли дети, которые приходили к нам в 5−6 летнем возрасте на первые фестивали, они уже стали подростками, которые гораздо лучше воспринимают то, что мы делаем, и чувствуют себя свободнее в выборе профессии, в том числе и гуманитарной. Один из моих любимых примеров — школьник Денис Затухин, который учится сейчас в 11 классе. Он несколько лет участвовал в нашей Публичной программе и понял, что хочет связать свою жизнь с архитектурой. Но самое важное для нас — он хочет стать архитектором именно для того, чтобы потом после учебы вернуться в Выксу и менять город к лучшему. Это значит, что три дня в году, когда мы здесь находимся, — хотя у нас есть и программы в течение года, — не пропадают зря. Кто-то выбирает свой жизненный путь уже на основе того, что увидел и услышал на фестивале. Вот такие прямые результаты для нас — самая важная обратная связь. Когда те, кто приходили на фестиваль, как гости, становятся сейчас его со-создателями. Сейчас таких примеров очень много. Ольга Погодина в прошлом году участвовала в программе арт-дворы, вместе с урбанистами и художниками они делали арт-сквер на ул. Пирогова, 6. Но дальше, когда работа была завершена — создалось целое сообщество людей, которые сегодня продолжают устраивать совместные дворовые праздники и другие активности. А сама Ольга стала передавать свой опыт другим и теперь участвует в больших конференциях о развитии городов. Именно такие примеры для нас бесценны. Они и дают настоящее развитие фестивалю и городу.

Могут ли дети, которые выбрали гуманитарную профессию, реализоваться в городе? Грубо говоря, есть ли рабочие места для них в Выксе, где бОльшая часть населения работает на заводе?
Все-таки не бОльшая, в городе 54 городском округе Выксы проживает 84 тысячи жителей, на заводе работают 15. Но всё же для города важны не только инженерные профессии, — хотя они безумно важны, — существует и социокультурный запрос. Гуманитарные профессии будут востребованы: с развитием фестиваля, появлением новых культурных пространств, которые сейчас создаются, Ex Libris, антикафе, музейные площадки, которые ещё будут расширяться, потребуется больше гуманитарных кадров.

Но сколько это рабочих мест — сто, двести?
Я не готова сейчас назвать точное число, и вопрос сейчас не в точном количестве рабочих мест, а в том, чтобы такие профессионалы здесь были и чтобы они несли современные взгляды. Мы пытаемся создать среду именно для того, чтобы им было куда возвращаться в родной город, выучившись и имея возможность для передачи своих знаний следующему поколению. Чтобы устройство на завод не было для подростков неизбежным, ведь жизнь в Выксе не может исчерпываться только наличием крупного завода.

Расскажите подробнее про мероприятия за пределами фестиваля? Что в городе происходит оставшиеся 362 дня?
Мы проводим большую публичную программу, лекции и мастер-классы, пробуем разные форматы. В этом году это была Творческая лаборатория, где участникам рассказывали, как строится работа музеев, как они взаимодействуют с художниками, как формируются музейные коллекции и выставки. По итогам они сами создали выставку «Привет из Выксы» о том, как они сами видят и чувствуют свой город. Еще в этом году в рамках параллельной программы фестиваля открылась выставка «То, чего не может быть» с работами выксунских художников-любителей, но чтобы она состоялась, с декабря куратор регулярно приезжал сюда работать с жителями, и вокруг него уже сформировалось сообщество людей, которые хотели участвовать в проекте. Было подано двадцать четыре заявки на конкурс, в котором могли участвовать только местные жители. Затем куратор отобрал тринадцать, которые уже позже он совместно с их создателями доводил до музейного уровня. Получилась удивительно трогательная экспозиция, искренняя и очень душевная. И, конечно, приятно видеть блеск в глазах участников выставки, слышать слова благодарности от людей, которые никогда и не думали, что могут выставляться в музее. Для них это большой внутренний шаг — показать в музейном пространстве то, чем ты увлечен, что ты умеешь делаеть, другим людям.

Или еще пример — наша арт-резиденция: по пятницам в ней день открытых дверей, когда каждый может пообщаться с живущими в резиденции художниками, попробовать себя в роли художника, освоить новые художественные техники. К резиденцию часто приходила местная пятнадцатилетняя девчонка, немножко зажатая и стеснительная. И тут как-то в разговоре с координатором резиденции она сказала: «По пятницам я люблю людей!» —и это именно потому, что в этот день она могла туда приходить. И ты понимаешь, в непростой период своего взросления эта девчонка нашла место, где у неё появились друзья и необходимое ей общение, то есть ты помогаешь человеку выйти в мир, увидеть в нем что-то хорошее, найти единомышленников по своим интересам.

Вообще, резиденция — это важное «место силы» для Арт-Оврага. По итогам open-call мы каждый год выбираем 10 художников, которые живут и работают здесь в течение месяца. Арт-резиденция функционирует весь год. И художники обязательно общаются с местными жителями, изучают город, устраивают мастер-классы, делятся своим мастерством, рассказывают в какой технике работают и обучают этой технике всех желающих. Итогом их проживания и работы в резиденции становится выставка в музее. По окончании выставки одну из работ художник оставляет в Выксе, таким образом формируется коллекция завода.

А еще у вас есть арт-дворы, и вы выпустили пособие «Как изменить свой город». Расскажите — как?
По арт-дворам в Выксе прошла целая конференция, на которую мы получили президентский грант, и желающих приехать на конференцию было так много, что их невозможно было всех вместить. Пособие же стало результатом нескольких лет работы. Мы объявляли конкурс среди дворов и самый активный двор, где жители готовы были участвовать в планомерной работе по его обустройству, потом приглашали профессиональных архитекторов, психологов и социологов, чтобы они работали с жителями. И тут выясняется, что жители между собой зачастую не общаются, у них разные интересы, разное понимание уюта и комфорта, и сделать двор, который их бы устроил, чрезвычайно сложно. Недостаточно просто оплатить работу хорошего архитектора, чтобы он пришел и сделал, например, красивую скамейку и от этого все стали счастливее. Первым делом нужно сделать так, чтобы люди между собой договорились каким они хотят видеть свой двор, чем он должен быть наполнен, как хотелось бы проводить время в этом дворе. Поэтому прежде всего мы ведем социально-психологическое проектирование. Мы обобщили все методы работы в очень простом пособии с картинками и пошаговой инструкцией. Если ты этой инструкции следуешь — у тебя все получится. Предназначено оно для администраций городов, жителей и местного бизнеса. Ведь на самом деле в каждом доме есть активисты, которые вполне в состоянии инициировать изменения в своем дворе, чтобы в конце концов добиться задуманного. Мы дали конкретные рекомендации, как научиться взаимодействовать между собой, как вовлечь в этот процесс местный бизнес, показав какова его выгода, как сотрудничать с администрацией.

Как я понимаю, первые дворы делались без участия администрации, и она сначала не хотела брать их на баланс?
Были свои сложности, но потом администрация поняла, что никуда им не деться, — важно было донести до них эту идею, и основная проблема всех работ со дворами состоит в том, что люди не умеют между собой коммуницировать. Но когда ты держишь фокус на определенной задаче — решение непременно находится, и наши дворы это показывают. Поэтому первое условие, которое мы ставили горожанам при выборе дворов, с которыми будем работать, —чтобы там были активные жители. С самого начала они были предупреждены, что от их активности зависит, придет к ним архитектор или нет. Проект реализуется только, если люди демонстрируют свою готовность участвовать не только во встречах и обсуждениях, но и своими руками покрасить забор, посадить дерево, укрепить лавку. Ведь сделанное своими руками потом сложнее разрушать. Мы начинали работать с одними дворами, а другие дворы смотрели со стороны: они там смогли сорганизоваться, и у них теперь приятно чаи распивать и с детьми гулять, а почему у нас такого нет? И это мотивировало людей объединяться и договариваться, добиваться победы в конкурсе и в результате изменять не только пространство двора, но изменяться самим. Сейчас у нас одиннадцать таких дворов, в ближайшее время появится еще один.

А есть еще какие-то планы работы с городской территорией?
Мы всегда стараемся коррелировать свои действия с администрацией, у которой могут быть свои планы. Главное, что мы можем предложить городу — это экспертность: у нас есть архитекторы, урбанисты, социологи того уровня, которого обычно маленьким городам не хватает. Ко всему прочему мы усиливаем финансовую сторону, что немаловажно. Так в этом году в городе появились скейтпарк и «Павильон будущего». И у нас сейчас много заявок от жителей, что они хотели бы проводить в этом Павильоне, например, лекции, занятия по йоге и танцам. Мы заинтересованы в том, чтобы они сами осуществляли все, что хотят, не мы составляли программу, а сами жители.

Как произошел поворот в фестивальном движении, когда вам удалось объяснить людям, что всё это им нужно?
Это произошло не в какой-то конкретный момент времени, просто посетителей фестиваля становилось все больше и больше. Если раньше к нам поступали запросы от администрации парка: «Дайте денег на конкурс красоты», то сейчас таких просто нет. Они просят, например, на программу перформанса «Свободный танец». Он состоит в том, что тебя отключают от внешнего мира, ты слышишь только звук в своих наушниках, и тебе предлагают выразить себя в танце, и тебя больше не волнует, как на тебя посмотрят, что скажут, ты получаешь возможность выплеснуть то, что зажимаешь внутри себя. Это впервые было придумано в рамках параллельной программы — именно местными жителями, а затем они доработали концепцию и сейчас хотят продолжать проект. Дальше они сами будут подключать других людей. Они живут в одном городе, и им проще договариваться друг с другом.

Что с точки зрения жителей было самым лучшим из того, что вы сделали?
Согласно опросникам, лучшими обычно бывают ключевые события фестивалей такие, как, например, выступление рэпера Feduk в этом году, на которое пришло около десяти тысяч человек. Но кроме этого проходит много мероприятий на небольших площадках, где мы можем помочь жителям с абсолютно разными интересами реализовываться, и это гораздо важнее. Лучше всего они реагируют на спорт — здесь много подростков занимается его экстремальными видами, и поэтому мы сейчас открыли скейт-парк, да и вся программа первых фестивалей была построена именно на спортивной тематике, а кроме них были еще и дополнительные мероприятия в течение года, например, благотворительный забег. А вот необходимость музыкальных мероприятий для меня остается открытым вопросом: по результатом анкетирования прошлого года всем сильно не хватало музыки, и в этом году мы включили музыку в программу фестиваля, но я не вижу, что народ толпится её послушать. Feduk вызвал наибольший интерес, но я думаю, что это слишком легкий ход — за большие деньги привезти модную звезду. Мы не агентство, которое на нём зарабатывает, мы хотим совсем других смыслов, долгосрочных изменений и решения других задач. В частности хотим показать, что разнообразие мира можно привнести в свою частную жизнь, а потом поделиться этим с другими людьми, или просто вместе полюбоваться лебедями, которых мы выпустили в пруд в городском парке. Пруд этот всегда назывался Лебединка, но в какой-то момент птицы исчезли, и в рамках одного из фестивалей мы вернули лебедей — они тут же стали главной заботой жителей города. Все местные СМИ и соцсети теперь каждую весну наблюдают, как лебеди бредут по дорожке к пруду из своих зимних квартир, сопровождают их, наблюдают за их жизнью. Это трогательно, и даже если два лебедя способны подарить людям такие теплые моменты — уже ради них стоит делать фестиваль.