В Выксе прошел седьмой фестиваль «Арт-Овраг»

Когда я оказался на пресс-конференции в первый день «Арт-Оврага», я ощутил настоящее дежавю. Словно меня перенесли на несколько лет назад, во времена царствования Сергея Капкова, которого культурное сообщество уже успело канонизировать. Конечно, организаторы фестиваля говорили не так изящно, как в те легендарные годы. При Капкове в Москве все-таки прикрывали менеджерскую суть произнесенного всякими витиеватостями, тут же, в Выксе, это было излишне, а потому звучали выражения, которые заставляли предположить, что ты находишься не на презентации проекта в сфере культуры, а на тренинге для управленцев. Особенно прекрасно было услышать, как термин KPI состыковали с кураторской работой. Впрочем, сами кураторы — Юлия Бычкова (она называет себя в данном случае продюсером, но тем не менее) и Антон Кочуркин — не возражали. После долгого пути до Выксы (чуть менее пяти часов на перекладных) все это вызывало нервный смех.

Казалось, после такого захода ожидать чего-то выдающегося не стоит. Но пресс-конференции всегда обманчивы. Фестиваль был сделан хорошо, хоть и скромно — в смысле размаха, а не бюджета. Деньги в проект были вложены большие: все-таки спонсором и главным заказчиком выступал Выксунский металлургический завод, входящий в ОМК, а это, грубо говоря, колеса для РЖД и трубы для нефтепроводов. Тут объяснения не требуются. Выкса — город маленький, и жизнь его, по большому счету, определяет и обеспечивает именно это предприятие (местная администрация в поддержке фестиваля, конечно же, принимает участие, но, по моим впечатлениям, не то чтобы играет первую скрипку в этом концерте). Во многом именно это обстоятельство и повлияло на манеру презентации «Арт-Оврага»: ясное дело, людям из крупного бизнеса более понятен язык эффективности и наглядных показателей, чем что-то про культуру и тем более современное искусство.

Надо сказать, что фестиваль, собственно, не про современное искусство в более-менее конвенциональном виде. Выкса привыкла к достаточно популистскому паблик-арту и масштабному стрит-арту (что не отменяет высокого качества некоторых работ). Поэтому показательно, что современное искусство ютилось на двух сравнительно небольших площадках и было помещено в очень специфический контекст.

Во-первых, это были арт-резиденции Vyksa A-I-R, за которые в этот раз отвечала Алиса Багдонайте, более известная своей работой во владивостокском центре современного искусства «Заря», где тоже развито направление резиденций. Для нее это не первый опыт работы в Выксе, она знает местные реалии. К тому же Багдонайте пригласила художников, которых она ранее привозила в «Зарю», — скульптора из Воронежа Ивана Горшкова и дуэт Виктории Бегальской и Александра Вилкина, показавших серию «Молчание его как молния». Три характерные работы из металла стояли во дворе перед входом в особняк, где живут резиденты. В самом здании с вызывающим ностальгию по жирным «нулевым» евроремонтом среди раскидистых растений в кашпо и странных пробковых вставок на стенах висело несколько холстов без рам.

Во-вторых, партнером фестиваля выступил Политех, который построил в Музее истории АО «ВМЗ» настолько уютную комнатку с работами современных художников и собственными экспонатами («паровые машины, измерительные приборы, драгоценные кристаллы, выращенные в воде»), что несметное по выксунским меркам количество журналистов там еле уместилось, было сложно разминуться на узких деревянных мосточках. Выставка «Можно из-под крана?» — это показательный пример, как непрофильный для современного искусства музей может деликатно с ним обойтись. Работы Ирины Петраковой, Натальи Зинцовой, Светланы Гришиной, Ильи Долгова и других участников довольно органично вписались в, скажем так, научно-популярную экспозицию и не были ею задавлены.

Эти два проекта, естественно, не приковывали к себе столько внимания публики, сколько вся остальная программа, а это, повторюсь, в основном зрелищные проекты — паблик-арт и стрит-арт. Задача у этого массового затейничества примерно такая же, как и во многих других городах и весях по всему миру. Выставки и фестивали на крайнем севере Норвегии или на ее границе с Россией, например, рассчитаны на один и тот же эффект — сделать вовлеченные города привлекательными, прежде всего, для собственного населения и остановить отток жителей, главным образом молодежи. Но, как писала четыре года назад уроженка Выксы Анастасия Бирюкова, «даже не будучи знакомым с городом ранее, нетрудно заметить, что озвученная цель вступает в конфликт со средством, а именно — форматом фестиваля. Событие является массовым и временным, за “подаренными” фестивалем объектами, в том числе спортивными сооружениями, в течение сезона никто не следит». Бирюкова тогда верно заметила, что нужно от фестиваля переходить к более регулярной программе — растягивать культурную активность с трех дней на весь год. Видимо, это была не единственная критика такого рода, потому что в нынешнем году организаторы говорили о подобном переформатировании «Арт-Оврага» как о стратегии ближайшего будущего; пока это, правда, скорее планы. Однако те же арт-резиденции уже выходят за пределы фестивального периода — симптоматично, что Алиса Багдонайте во время фестиваля отсутствовала. У нее, конечно, могли быть дела по другим проектам, которыми она занимается, но в целом график резиденций и фестиваль именно что не были состроены.

От того, третьего по счету, «Арт-Оврага», на который среагировала автор приведенной выше цитаты, в городе осталось очень много работ — деревянный единорог венгерского художника Габора Миклоша Соеке, который стоит в парке Баташевых в центре Выксы, множество граффити, разбросанных по разным районам. В этом году было решено во дворы и на стены жилых домов особо не лезть, сосредоточиться на площадках, где жители города не будут возражать против появления искусства (говорят, многим были не по душе граффити на торце родного дома). Таких площадок нашлось две: одна — завод ОМК, вторая — небольшая площадь между музеем, где проходила выставка Политеха, и Верхневыксунским прудом (в том числе и сам этот водоем).